II МОСКОВСКИЙ МЕЖДУНАРОДНЫЙ ФЕСТИВАЛЬ АРХИВНЫХ ФИЛЬМОВ

Германия, Sokal-Film GmbH, 1929 г., ч/б, немой, 14 ч., 3353 м, 22 к/с, 133 мин., немецкие титры, ВЭ 11.X.1929.

Авторы сценария: Арнольд Фанк, Ладислаус Вайда
Режиссеры: Арнольд Фанк, Георг Вильгельм Пабст
Операторы: Зепп Алльгейер, Рихард Ангст, Ханс Шнеебергер
Художник: Эрне Метцнер
В ролях: Густав Диссль (доктор Йоханнес Крафт), Лени Рифеншталь (Мария Майони), Эрнст Петерсен (Ганс Брандт), Эрнст Удет (пилот), Отто Спринг (горный гид).

Гора Пиц-Палю в Бернских Альпах на юго-востоке Швейцарии во время схода лавины становится местом гибели невесты доктора Крафта. Долгие годы доктор бродит по горам в поисках тела своей возлюбленной. Молодая пара альпинистов, приехавшая в горы во время медового месяца, решает сопровождать его. Втроем они начинают восхождение на северный склон Пиц-Палю, несмотря на то, что горный ветер фён набирает свою силу, предвещая снежную бурю. Застигнутые непогодой высоко в горах, герои ждут спасения. Крафт отдает спутникам свою теплую одежду и погибает.

В кинематографе Арнольда Фанка, основоположника жанра немецкого горного фильма, горы всегда существуют в нескольких измерениях. Это и объект научного исследования – именно увлечение горными киноэкспедициями приводят доктора Фанка в кинематограф. Это и территория, где ярче всего проявляется тотальное поклонение немцев культу атлетизма в 1920–1930-х годах. Это и некий мистический универсум, в духе немецкой романтической традиции, о чем можно судить уже по названиям некоторых фильмов Фанка: «Гора судьбы» (1924), «Священная гора» (1926), «Белый ад Пиц-Палю» (1929).
Вместе с тем, горы у Фанка могут выступать квинтэссенцией природных стихий, материалов, фактур. Твердый камень, гладкий блестящий лед, густые туманы, яркий свет солнца, рассыпающийся в снежной белизне на тысячи отраженных бликов, горные ручьи и реки, колючие вьюги, ветер, веющий в безграничном пространстве – воплощение духа гор. Сплав всех этих элементов, как ни парадоксально, обеспечен их полярностью и одновременно однородностью. Текучая, прозрачная вода ощущается полной противоположностью и каменному льду, и плотному, непроглядному туману, окутывающему горные вершины. Но все это – единая материя в разных своих состояниях, где одно всегда является прямым порождением другого.
Особенно ярко эта метаморфоза материалов у Фанка проявляется в фильме «Белый ад Пиц-Палю», где ледяная расщелина, в которую попадает невеста доктора Крафта, начинает сочиться водой, стаивать, обнаруживая под собой новый слой – водное пространство горной реки. В другом эпизоде брошенный на нагретую сковороду снег мгновенно вскипает, поднимаясь вверх облаком белого пара. Всего через пару кадров – длинный план с проплывающими по небу кучевыми облаками. Тот же принцип реализован и на пространственном уровне – в самом строении гор с присущим ему перепадом высот. В Пиц-Палю недостижимые, теряющиеся где-то в небесной дали пики чередуются с бездонными расщелинами, воспроизводя воронкообразную топографию Дантова ада и определяя драматургию фильма – доктору Крафту, чтобы обрести покой и «воссоединиться» с погибшей в глубоком провале невестой, нужно забраться как можно выше и найти для себя в горных вершинах подобный ледяной саркофаг.
Крафт (Густав Диссль) предстает в фильме не только отважным альпинистом, переживающим трагическую потерю любимой, но и «горным духом», как прозвали его местные жители, призраком, одиноко скитающимся по местности. Момент трансформации героя Диссля также определен природными процессами: доктора сводит с ума мерный звук капели, отсчитывающий утекающее время, необходимое для спасения возлюбленной. Ритм капели завладевает телом, пальцы сами по себе начинают стучать в такт падающим каплям, и фигура Крафта исчезает на фоне белого снега у края расщелины – растворяется в горном пейзаже. Это слияние с пейзажем подчеркнуто и в следующем появлении Диссля в кадре, где он уже не человек, но ветер, врывающийся из открытой двери в сторожку альпинистов. В том же 1929 году в фильме Георга Вильгельма Пабста «Ящик Пандоры» Диссль исполнил роль Джека-потрошителя – то ли человека, то ли призрака, то ли воплощенного духа Лондона. Фигура Диссля там вырастала из плотного тумана и растворялась в нем в финале. И блеск лезвия, искушающий Джека-потрошителя на убийство Лулу, неотличим от блеска тающего льда, завладевающего волей доктора Крафта.
До «Белого ада Пиц-Палю» подобную роль духа пространства в фильмах Фанка исполняла Лени Рифеншталь. В «Священной горе» (1924) героиня Рифеншталь уже экспонируется как часть пейзажа: ее силуэт повторяет контуры скал, ее танец – словно движение волн, накатывающих на берег. В конце концов, человек, как пятый элемент стихии, тоже состоит из камня, ветра и воды. Круговорот, предъявленный в «Белом аде Пиц-Палю», втягивает в себя и персонажей. Так лицо погибшей Марии возникает на двойной экспозиции на фоне ручья в расщелине. Так фигура доктора Крафта наплыв за наплывом обрастает льдом, сливается с ним воедино. Так слеза, бегущая по щеке героини Лени Рифеншталь, встык монтируется с лавиной, скатывающейся по склону горы.

Наталия Мокрушина