II МОСКОВСКИЙ МЕЖДУНАРОДНЫЙ ФЕСТИВАЛЬ АРХИВНЫХ ФИЛЬМОВ
ГОРИЗОНТ
СССР, «Межрабпомфильм», 1932 г., ч/б, 7 ч., 2829 м (копия ГФФ – 2781,4 м, 102 мин.), ВЭ 30.I.1933.
Авторы сценария: Георгий Мунблит, Виктор Шкловский, Лев Кулешов
Режиссер: Лев Кулешов
Оператор: Константин Кузнецов
Художники: Сергей Козловский, Даниил Черкес
Звукооператор: Леонид Оболенский
Композитор: Давид Блок
В ролях: Николай Баталов (Горизонт), Елена Кузьмина (Рози), Михаил Доронин (дядя Горизонта), Михаил Доллер (Смит, провокатор), Дмитрий Кара-Дмитриев (часовщик Мозер), Порфирий Подобед (Ден), Иван Бобров (надсмотрщик), Андрей Горчилин (Моня), Сергей Комаров (три роли: унтер, полисмен, поп), Петр Галаджев (две роли: раввин, солдат), Дмитрий Зольц (Кларк), Димитрий Димитриади (Джузеппе), Константин Хохлов (фабрикант), Николай И. Акимов (командир партизан), Екатерина Шереметьева (девушка), Николай Гладков (шкет), Леонид Любашевский (контрабандист), Николай Крючков (партизан), Ева Милютина (жена часовщика), Даниил Введенский (господин в автомобиле), Андрей Файт (офицер).
Слесарь Лева Горизонт мечтает ухать из родного города у теплого моря в «Северо-Американские Соединенные Штаты». Дезертировав из армии (начинается Первая мировая), он устраивается служить пароход и через два года наконец-то оказывается в Нью-Йорке. Однако пригласивший его дядя к этому времени разорился. По протекции раввина Горизонт устраивается на фабрику. Дальнейшая его жизнь – череда разочарований. Работодатели – эксплуататоры, кузина Рози продает себя богачу, обходительный знакомый оказывается провокатором. Горизонт записывается в американскую армию, попадает в объятую Гражданской войной Россию и присоединяется к красным. После войны он становится машинистом.
Среди «американских» фильмов Кулешова («Необычайные приключения мистера Веста в стране большевиков», «По закону», «Горизонт», «Великий утешитель») «Горизонт» кажется самым тенденциозным. Мечтающий о месте, которое он мог бы назвать своим домом, еврей Горизонт отправляется в страну, где «даже городовые – евреи», но находит там только страдания и угнетение, после чего присоединяется к Красной армии и обретает свой подлинный дом в Советском Союзе. Почти все, с кем он сталкивается в США – мошенники, лицемеры и негодяи. За разговорами о процветании, гармонии и даже «умеренном социализме» скрываются самые низменные чувства. Хороших людей увольняют, сажают в тюрьму и доводят до смерти. Любовь покупается и продается. Совсем не то в СССР…
Просто, схематично, даже примитивно. Чего еще ожидать от картины, вышедшей на излете эпохи агитпропфильма? Разве что посчитать все это несовершенным черновиком к «Великому утешителю», где Америка, не являясь утопией, показана иначе, не так прямолинейно. Но «Горизонт» все-таки сложнее и интереснее, чем может показаться на первый взгляд. Стоит сравнить его с картинами Кулешова на советском материале, как в глаза бросается общность темы, то, что аккуратно можно было бы назвать «кулешовской мрачностью» или, точнее, «кулешовской бесприютностью».
«Северо-Американские Соединенные Штаты» в «Горизонте», это тревожное, неспокойное место. Но также тревожна и неспокойна вечерняя Москва в «Журналистке/Вашей знакомой» или «Краже зрения» (насколько мы можем судить по имеющимся у нас текстам, в первом случае фильм сохранился частично, а во втором – не сохранился вовсе), или занятый белыми город в «Два-Бульди-Два». Еще недавно такие понятные, знакомые или желанные места оборачиваются вдруг своей темной, сумрачной стороной, и герой оказывается один на один с ощетинившимся миром. Лева Горизонт не может быть счастлив в родном городе у моря, поскольку живет от погрома до погрома. В руках у страдающей Хохловой в «Журналистке» обычные ножницы вдруг превращаются в вещь опасную и угрожающую. Настоящее перечеркивает, отменяет все бывшее за мгновение до этого. Окружающее лишается всех прежних, привычных и успокоительных смыслов. Герои Кулешова стремятся преодолеть это ощущение обездоленности, вернуть свое место в мире. В этом контексте «Горизонт» оказывается не столько разоблачением Америки, сколько пессимистичным признанием в том, что перемена места не означает перемены участи. Везде все то же.
Эта внезапная нота в фильмах Кулешова может быть отчасти объяснена его особым положением среди кинематографистов 1920-х. Ровесник классиков авангарда, он начал карьеру в кино раньше большинства из них, успев еще до революции поработать с Евгением Бауэром. Если у Эйзенштейна, Вертова или Козинцева было только настоящее, то Кулешов был человеком с прошлым, не только нынешним, но и постоянным «бывшим» (сделав это замечание, напомним также, что Александра Хохлова, его соавтор и жена, была племянницей лейб-медика Николая II).
Но даже если счесть это объяснение надуманным, ощущение бесприютности, мрачности из его фильмов никуда не денется. Вот и финал «Горизонта» с нашедшим свою родину главным героем оставляет двусмысленное ощущение. Если в сценарии Лева Горизонт под «Марш Буденного» однозначно провозглашает: «за эту страну, за эту родину без границы, за эту родину, которая окружена врагами и везде имеет друзей, за нашу родину стоит сражаться», то в самом фильме слово дано также старому часовщику Абраму Мозеру: «Я сам мечтал о родине, но с магазином. А эта родина… она мне какая-то большая и чужая». Кажется, Горизонту нечего на это возразить.
Максим Семенов
Авторы сценария: Георгий Мунблит, Виктор Шкловский, Лев Кулешов
Режиссер: Лев Кулешов
Оператор: Константин Кузнецов
Художники: Сергей Козловский, Даниил Черкес
Звукооператор: Леонид Оболенский
Композитор: Давид Блок
В ролях: Николай Баталов (Горизонт), Елена Кузьмина (Рози), Михаил Доронин (дядя Горизонта), Михаил Доллер (Смит, провокатор), Дмитрий Кара-Дмитриев (часовщик Мозер), Порфирий Подобед (Ден), Иван Бобров (надсмотрщик), Андрей Горчилин (Моня), Сергей Комаров (три роли: унтер, полисмен, поп), Петр Галаджев (две роли: раввин, солдат), Дмитрий Зольц (Кларк), Димитрий Димитриади (Джузеппе), Константин Хохлов (фабрикант), Николай И. Акимов (командир партизан), Екатерина Шереметьева (девушка), Николай Гладков (шкет), Леонид Любашевский (контрабандист), Николай Крючков (партизан), Ева Милютина (жена часовщика), Даниил Введенский (господин в автомобиле), Андрей Файт (офицер).
Слесарь Лева Горизонт мечтает ухать из родного города у теплого моря в «Северо-Американские Соединенные Штаты». Дезертировав из армии (начинается Первая мировая), он устраивается служить пароход и через два года наконец-то оказывается в Нью-Йорке. Однако пригласивший его дядя к этому времени разорился. По протекции раввина Горизонт устраивается на фабрику. Дальнейшая его жизнь – череда разочарований. Работодатели – эксплуататоры, кузина Рози продает себя богачу, обходительный знакомый оказывается провокатором. Горизонт записывается в американскую армию, попадает в объятую Гражданской войной Россию и присоединяется к красным. После войны он становится машинистом.
Среди «американских» фильмов Кулешова («Необычайные приключения мистера Веста в стране большевиков», «По закону», «Горизонт», «Великий утешитель») «Горизонт» кажется самым тенденциозным. Мечтающий о месте, которое он мог бы назвать своим домом, еврей Горизонт отправляется в страну, где «даже городовые – евреи», но находит там только страдания и угнетение, после чего присоединяется к Красной армии и обретает свой подлинный дом в Советском Союзе. Почти все, с кем он сталкивается в США – мошенники, лицемеры и негодяи. За разговорами о процветании, гармонии и даже «умеренном социализме» скрываются самые низменные чувства. Хороших людей увольняют, сажают в тюрьму и доводят до смерти. Любовь покупается и продается. Совсем не то в СССР…
Просто, схематично, даже примитивно. Чего еще ожидать от картины, вышедшей на излете эпохи агитпропфильма? Разве что посчитать все это несовершенным черновиком к «Великому утешителю», где Америка, не являясь утопией, показана иначе, не так прямолинейно. Но «Горизонт» все-таки сложнее и интереснее, чем может показаться на первый взгляд. Стоит сравнить его с картинами Кулешова на советском материале, как в глаза бросается общность темы, то, что аккуратно можно было бы назвать «кулешовской мрачностью» или, точнее, «кулешовской бесприютностью».
«Северо-Американские Соединенные Штаты» в «Горизонте», это тревожное, неспокойное место. Но также тревожна и неспокойна вечерняя Москва в «Журналистке/Вашей знакомой» или «Краже зрения» (насколько мы можем судить по имеющимся у нас текстам, в первом случае фильм сохранился частично, а во втором – не сохранился вовсе), или занятый белыми город в «Два-Бульди-Два». Еще недавно такие понятные, знакомые или желанные места оборачиваются вдруг своей темной, сумрачной стороной, и герой оказывается один на один с ощетинившимся миром. Лева Горизонт не может быть счастлив в родном городе у моря, поскольку живет от погрома до погрома. В руках у страдающей Хохловой в «Журналистке» обычные ножницы вдруг превращаются в вещь опасную и угрожающую. Настоящее перечеркивает, отменяет все бывшее за мгновение до этого. Окружающее лишается всех прежних, привычных и успокоительных смыслов. Герои Кулешова стремятся преодолеть это ощущение обездоленности, вернуть свое место в мире. В этом контексте «Горизонт» оказывается не столько разоблачением Америки, сколько пессимистичным признанием в том, что перемена места не означает перемены участи. Везде все то же.
Эта внезапная нота в фильмах Кулешова может быть отчасти объяснена его особым положением среди кинематографистов 1920-х. Ровесник классиков авангарда, он начал карьеру в кино раньше большинства из них, успев еще до революции поработать с Евгением Бауэром. Если у Эйзенштейна, Вертова или Козинцева было только настоящее, то Кулешов был человеком с прошлым, не только нынешним, но и постоянным «бывшим» (сделав это замечание, напомним также, что Александра Хохлова, его соавтор и жена, была племянницей лейб-медика Николая II).
Но даже если счесть это объяснение надуманным, ощущение бесприютности, мрачности из его фильмов никуда не денется. Вот и финал «Горизонта» с нашедшим свою родину главным героем оставляет двусмысленное ощущение. Если в сценарии Лева Горизонт под «Марш Буденного» однозначно провозглашает: «за эту страну, за эту родину без границы, за эту родину, которая окружена врагами и везде имеет друзей, за нашу родину стоит сражаться», то в самом фильме слово дано также старому часовщику Абраму Мозеру: «Я сам мечтал о родине, но с магазином. А эта родина… она мне какая-то большая и чужая». Кажется, Горизонту нечего на это возразить.
Максим Семенов
СССР, 1932 г.
Авторы сценария: Георгий Мунблит, Виктор Шкловский, Лев Кулешов
Режиссер: Лев Кулешов
Авторы сценария: Георгий Мунблит, Виктор Шкловский, Лев Кулешов
Режиссер: Лев Кулешов
РАСПИСАНИЕ ПОКАЗОВ
20 ноября, воскресенье
20:30
Горизонт (1933)
Программа «Третья из трех («Проблемные» фильмы проблемной эпохи)»
Плёнка 35 мм, звуковой
0+
Фильм представит Наум Клейман, историк кино, киновед.
Программа «Третья из трех («Проблемные» фильмы проблемной эпохи)»
Плёнка 35 мм, звуковой
0+
Фильм представит Наум Клейман, историк кино, киновед.
Третьяковская галерея
Конференц-зал
Конференц-зал