ВЕЛИКОЛЕПНЫЕ МУЖЧИНЫ С КИНОКАМЕРОЙ / BÁJEČNÍ MUŽI S KLIKOU (в советском прокате — «Сказочно удачливые мужчины»)

Чехословакия, Filmové studio Barrandov, 1978, 35 мм, 70 минут

Авторы сценария: Олдржих Влчек, Иржи Менцель
Режиссёр: Иржи Менцель
В ролях: Рудольф Грушинский, Владимир Меншик, Иржи Менцель, Власта Фабианова, Блажена Голишова, Хана Бурешова

Фильм Иржи Менцеля, созданный к 80-летию зарождения национального кинематографа и 110-летию первого чешского кинорежиссёра Яна Кршиженецкого, вольно трактует судьбы романтиков-первопроходцев, очарованных магией изобретения братьев Люмьер. Владелец первого стационарного синематографа в Праге в доме «У синей щуки» Виктор Понрепо (будучи фокусником, он мгновенно уловил иллюзионистскую природу нового искусства) превратился здесь в Вилема Паспарте, звезда кабаре и герой ранних фарсов Йозеф Шваб-Малостранский — в Яру Шлапету, а сам Кршиженецкий, пылкий фотограф и пионер чешского кино, стал Якубом Коленатым.
«Великолепные мужчины с кинокамерой» — это тёплое ретро в пастельных тонах, весьма характерное для чешского кино конца 1970-х — начала 1980-х, когда режиссёры вынуждены были уходить от острых тем в размышления о прошлом и художественные вылазки во времена Австро-Венгрии или Первой Чехословацкой Республики, которые считались идеологически безопасными. Стилевой интонацией фильма Менцель отсылает к французскому поэтическому реализму и горячо любимому им Рене Клеру, с его иронично-многослойными и технически изобретательными комедиями, в частности к его известной картине «Молчание — золото» (1947), повествующей о ранних годах кинематографа.
Смысловые пласты менцелевского фильма во многом зашифрованы в его названии — Báječní muži s klikou. Слово klika может пониматься двояко. Прежде всего это «ручка кинокамеры», один из символов «великого немого», но в разговорной речи это слово означает также и «фарт, везение». Поэтому не менее уместный вариант перевода — «Сказочные счастливцы» или, как фильм был назван в советском прокате, «Сказочно удачливые мужчины». Двойным значением обладает тут и слово báječný, которое можно перевести ещё и как «мифический», что не только подчёркивает статус героев, ставших национальными легендами, но и тонко намекает на особую взаимосвязь мифа и реальности в пространстве этого фильма.
Сюжет лирической комедии Менцеля крутится вокруг становления нового искусства на чешской почве, но параллельно в фильме развиваются две любовные коллизии: гротескно-фарсовая (между фокусником Вилемом и зажиточной вдовой Эвженией) и романтическая (между фотографом Якубом и сироткой Алоизией). Перебрасывая мостик от ранних немых гротесков к более позднему, ностальгическому представлению о них, он в самой материи своего фильма запечатлевает переход от комедии положений к комедии характеров, показывая трансформацию чистой слэпстик-комедии в юмор атмосферный, лирически окрашенный. Некоторые эпизоды здесь остроумно парафразируют фарсы раннего синематографа. К примеру, когда Паспарте проходит вдоль длинного щита с афишами иностранных новинок, грезя о создании национальной киноиндустрии, на заднем плане разыгрывается забавная сценка. Она в ироничном ключе воспроизводит одну из первых лент Кршиженецкого — «Продавец сосисок и расклейщик афиш» (1898): сосисочник отталкивает расклейщика от бидона со шпикачками, ведь в историческом оригинале тот ненароком выливает туда свой клейстер.
Менцель щедро рассыпает по фильму гэги, восходящие к «великому немому», демонстрируя, что и спустя 80 лет они не менее действенны. Воспевая рождение десятой музы, он улавливает уникальную способность киноплёнки к приятию бытия с его горечью и блаженством.

Виктория Левитова
киновед, переводчик, редактор журнала «Киноведческие записки», куратор ретроспектив чехословацкого кино

16 ноября, вторник